Выступление Владимира Путина на генеральной ассамблее ООН почти наверняка будет вписано в анналы мировой истории золотыми буквами. Событие имеет все шансы на приобретение статуса судьбоносного, так как все указывает на то, что Россия собирает свою собственную антитеррористическую коалицию для борьбы с «Исламским государством».

В этом угадывается характерный для Владимира Путина стиль разрешения конфликтных ситуаций в три шага. Сначала Москва делает выгодное предложение, которое при минимальных издержках удовлетворяет интересы всех сторон. Коллективный Запад предложение, как правило, отвергает. По прошествии определенного промежутка времени поступает обновленная инициатива от Владимира Путина, отличающаяся от первой лишь количеством и качеством возможных издержек для всех сторон конфликта. Цивилизованное сообщество от нее также отказывается, потому что святая и непреклонная вера в свои силы всегда будет довлеть над здравым смыслом. Третье предложение Кремля уже носит ультимативный характер, с которым Западу так или иначе, но приходится соглашаться.

Подобная практика российской дипломатии сопровождала сирийский кризис с его первых дней. Сегодня мы наблюдаем очередную «многоходовочку от Путина». В течение всего конфликта содержание российско-американского диалога по сирийской проблеме сводилось к нашему предложению усадить Башара Асада за стол переговоров, что означало бы крах американской политической линии на его ликвидацию. Активизация «Исламского государства» кратно усилила наши переговорные позиции, однако Соединенные Штаты не отказались от своего заказа на свержение сирийского президента.

В начале августа текущего года от России поступило очередное предложение, подразумевающее формирование полноценной антитеррористической коалиции против «Исламского государства», в которой должны участвовать в том числе и правительственные войска Сирии. На заседании государств-членов ОДКБ Путин заявил:

Западные демократии и аравийские монархии данное предложение отвергли. Понимание того, что договороспособность и адекватность наших партнеров находится под большим вопросом, привело российское военно-политическое руководство к осознанию необходимости формирования своей антитеррористической коалиции.

Наши переговорные позиции на сегодняшний день крайне привлекательны. Во-первых, годовщина существования западной антитеррористической коалиции открыто продемонстрировала свою недееспособность: «Исламское государство» не только продолжает свое существование, но и расширяет территории за счет некоторых провинций Ирака и Сирии. Во-вторых, к европейцам постепенно приходит понимание того, что разрешить миграционный кризис можно только одним путем — умиротворением Ближнего Востока, то есть ликвидацией последствий «арабской весны», которую они весьма активно поддерживали. В-третьих, наша позиция по Сирии получила материальное обоснование.

Уже сегодня в сирийской провинции Латакия сформированы две авиационные эскадрильи: 12 фронтовых бомбардировщиков Су-24 и 12 штурмовиков Су-25. Там же располагаются 4 многоцелевых тяжелых истребителя Су-30СМ, полсотни бронетранспортеров, десяток танков и сотня единиц вспомогательной техники. В этой же провинции проходят работы по модернизации некоторых военных объектов, где находится неустановленное количество наших вертолетов Ми-24, Ми-17 и Ка-27. Сирийский аэропорт «Басиль-Аль Асад» планомерно превращается в полноценную военную базу. Наш пункт материально-технического оснащения в порту Тартус, который многие по ошибке именуют военной базой, в ближайшее время станет этой самой базой. Сирийские граждане, имеющие доступ к интернету, уже вторую неделю заваливают социальные сети фотографиями российской авиации в сирийском небе.

Многократное увеличение российского военного присутствия в Сирии с намеком на проведение полноценной военной операции против разномастных исламистов, вызвало у коллективного Запада сильное удивление, местами переходящее в истерику. Судя по всему, никто не ожидал, что Россия, «оказавшаяся на не той стороне истории», с «разорванной в клочья экономикой», и с тлеющим в приграничье конфликте, решится на подобное.

Недавние визиты в Москву премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху и президента Турции Реджепа Эрдогана вкупе с «плавающей» риторикой госсекретаря Соединенных Штатов Джона Керри указывают на то, что наши западные партнеры смирились с новым игроком в их сирийской партии. Двухнедельное затишье на Донбассе косвенно подтверждает тезис о том, что Вашингтон находится в откровенном замешательстве.

Очевидно, что российское военное вмешательство в сирийский конфликт вносит существенные коррективы в американскую ближневосточную стратегию.

Во-первых, наметился раскол в европейском политическом пространстве, что напрямую связано с миграционными потоками. Высокопоставленные европейские чиновники уже неоднократно озвучивали крамольную мысль о необходимости скорейшего разрешения ближневосточного кризиса, который провоцирует неконтролируемый наплыв беженцев. Очевидно, что люди бегут от войны, а не от «кровавого диктатора» Башара Асада (хотя находятся идиоты, утверждающие обратное). Соответственно, зреет необходимость пересмотра всей ближневосточной политики европейских стран. Что и предлагает Владимир Путин: остановить войну можно только путем приложения всех региональных сил, то есть правительственные войска Башара Асада должны стать участником антитеррористической коалиции. Скорей всего, в ближайшее время мы сможем наблюдать некоторые изменения в риторике лидеров европейских стран.

Во-вторых, вмешательство России ломает американскую стратегию использования разномастных исламистов в своих целях. Выдавливание боевиков «Исламского государства» из суннитской части Ирака, территории сирийского и иракского Курдистана в Сирию силами коалиционной авиации, теперь натыкается на естественное противодействие со стороны России, которая в данном случае выступает в роли сдерживающего фактора. В случае получения достойного отпора со стороны правительственных войск Башара Асада, координирующих свои действия с российской авиацией, боевики ИГ будут вынуждены искать новые точки приложения усилий, то есть почти наверняка развернутся в сторону Ирака, где им противостоит крайне непрофессиональная армия. Помимо прочего, Соединенные Штаты сталкиваются с проблемой российского понимания террористических угроз. Как известно, Россия отрицает возможность разделения исламистов на умеренных и радикальных, что принципиально отличается от американской практики легализации террористических группировок. То есть наша авиации будет наносить ракетно-бомбовые удары по позициям всех исламистов, в том числе, и получающих материально-техническую и финансовую поддержку со стороны Соединенных Штатов.

В-третьих, включение российской авиации в боевые действия против «Исламского государства» могут нанести непоправимый урон американской репутации не только в регионе, но и в мире. Любая успешная операция российской коалиции (взятие Пальмиры, к примеру), сопровождающаяся грамотным пропагандистским освещением, поставит под большое сомнение эффективность работы западной антитеррористической коалиции, не сумевшей достичь серьезных успехов за прошедший год. Что примечательно, активность западных СМИ и политиков, внедривших в сознание своих сограждан представление об «Исламском государстве» как о наиболее серьезной угрозе системе мировой безопасности, сегодня будет играть на нашей стороне. Воистину, Владимиру Путину для полного гешефта не хватает только статуса победителя исламского терроризма в Сирии и Ираке.

Таким образом, нервная реакция всего мирового сообщества на российское военное вмешательство в кампанию против «Исламского государства» говорит о том, что правила игры изменились. Россия поставила весь мир в известность о том, что игры вокруг избушки лесника закончились. В связи с возвращением самого лесника.

Валентин Домогадский

источник